С капитуляцией Японии в 1945 году в Китае началась гражданска война — борьба развернулась между националистами и коммунистами во главе с Чан Кайши и Мао Цзэдуном. США изначально поддерживали Чан Кайши, а Советский Союз признавал националистическое правительство, однако дальновидно не исключал возможностей иного развития события и поэтому поставлял оружие коммунистической партии. Итогом этой борьбы стала победа Мао в 1949 году. Потерпев поражение армия Чан Кайши отступили на остров Тайвань. Националисты вывезли с собой весь военный аппарат, политических деятелей, остатки властных структур страны (включая китайские художественные и культурные ценности из коллекции императорского дворца Гугун). Они объявили о переезде столицы Китайской Республики в Тайбэй, рассчитывая накопить силы и однажды вернуться на материк.
Тем временем Китай вновь объединился под эгидой Китайской Народной Республики. Коммунистический Китай вступил в новый мир: по своей структуре это была новая династия; по существу, это была новая идеология за всю историю существования Китая.
Победа Мао Цзэдуна вызвала в Вашингтоне разочарование и дебаты по поводу того, кто «потерял» Китай. Это подразумевало, по крайней мере как думали в Пекине, неизбежную попытку американцев изменить результаты — что подтвердилось, когда в 1950 году после начавшихся военных действий между Северной Кореей и Южной президент Трумэн направил Седьмой флот в Тайваньский пролив.
Мао, взяв власть в Китае в 1949 г. начал беспощадную чистку партии от своих противников.
Вот как характеризует Мао Киссинджер:
Китай перешел от враждебности к почти союзническим отношениям с США и в противоположном от СССР направлении — от союзнических отношений к конфронтации. Возможно, самым примечательным стало то, что Китай сумел в итоге освободиться от Советского Союза и выйти из «холодной войны» на стороне «победителя». (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 130)
Возвышающийся над всеми, подавляющий всех своим влиянием, жестокий и безучастный, поэт и воин, пророк и каратель, он объединил Китай и отправил его в новый путь, чуть не уничтоживший все его гражданское общество. К концу этого процесса выжигания каленым железом ереси Китай оказался одной из крупнейших держав мира и единственной коммунистической страной, если не считать Кубу, Северную Корею и Вьетнам, где политические структуры выжили после краха коммунизма в других частях света.
Революция Мао не знала конечного пункта отдыха: довольно туманная окончательная цель объявленной им «Великой гармонии» больше походила на спиритическую экзальтацию, нежели на политическую модель. Кадры компартии были ее духовенством, имевшим задачу всего лишь проведения кампаний, а не выполнения строго начертанной программы. Для них всегда существовала опасность — а под час даже неизбежность — быть поглощенными теми самыми политическими переворотами, которые они сами начинали проводить. В списке руководителей второго поколения (поколения Дэн Сяопина) практически у всех была такая судьба, с возвращением к власти только после периодов больших личных судебных процессов. Каждый близкий соратник Мао в течение революционного периода — включая в конце и его долго остававшегося на своем посту премьера и главного дипломата Чжоу Эньлая — попадал в конечном счете в чистку. (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 111)
Мао Цзэдун
Среди всех китайских правителей Мао почти боготворил императора-основателя Цинь Шихуана, завершившего период Воюющих государств победой над всеми другими противниками и объединением их в единое государство в 221 году до н.э. Цин Шихуана обычно считают основателем Китая как единого государства. И тем не менее его никогда высоко не почитали в китайской истории, ведь он жег книги и казнил традиционных конфуцианских ученых (460 ученых было похоронено заживо). Мао однажды заметил, что управление Китаем требовало сочетания методов Маркса и Цинь Шихуана. Вот как превознес он императора в своей поэме:
Пожалуйста, не клевещите на императора Цинь Шихуана. Подумайте еще и еще раз над вопросом о сжигании книг. Наш предок дракон, хотя и умер, но живет в душах наших, Конфуций же, хотя и знаменит, фактически был пустышкой. А государственная система Цинь века пережила.
Мао стал первым правителем со времени объединения Китая, разрушившим традиции, намеренно сделав это шагом государственной политики. Он расценивал себя как обновителя Китая путем демонтажа, порой очень жестокого, своего древнего наследия. Вот как он объяснял свою стратегию французскому философу Андрэ Мальро в 1965 году:
«Философские принципы, культура и обычаи, которые завели Китай туда, где мы его нашли, должны исчезнуть, а философские принципы, обычаи и культура пролетарского Китая, которые пока еще не существуют, должны появиться.
…Философские принципы, культура, обычаи должны рождаться в борьбе, а борьба должна продолжаться до тех пор, пока не исчезнет опасность возврата к старому»
Вот, что пишет Киссинджер о наступлении Мао на культурные традиции:
Демонстрация в Пекине
Первым внешнеполитическим шагом Мао Цзэдуна стала поездка в Москву 16 декабря
К угрозе ядерной войны Мао относился так как-будто этой угрозы не было. Он утверждал, что защищен от ядерных угроз и даже приветствовал ядерную войну с многочисленными жертвами людей как залог более скорой победы коммунистической идеологии.
1949 года, состоявшаяся всего лишь через два месяца после провозглашения Китайской Народной Республики. Он впервые выезжал за пределы Китая с целью создания союза с коммунистической сверхдержавой, Советским Союзом.
Во время встречи со Сталиным, прошедшей сразу же в день его приезда, Мао подчеркнул, что «Китай нуждается в мирной передышке продолжительностью в 3—5 лет, которую он мог бы использовать для восстановления предвоенного уровня экономики и стабилизации общего положения в стране». Тем не менее не пройдет и года после поездки Мао, как Соединенные Штаты и Китай будут воевать друг с другом в Корее.
Сталин, как представляется, не ставил своей первоочередной задачей помощь возрождению Китая. Он еще не забыл предательства Йосипа Броз Тито, руководителя Югославии. Тито порвал с Советским Союзом в предыдущий год. Сталин решительно не желал подобного исхода в Азии. Он понимал геополитическое значение победы коммунистов в Китае.
Как пишет Киссинджер:
Сталин наверняка верно оценивал масштаб личности Мао. Китайские коммунисты победили в гражданской войне вопреки ожиданиям Советов и игнорируя советы Советов. Хотя Мао и объявил о намерении Китая «склониться к одной стороне» — к Москве — в международных делах, из всех коммунистических лидеров он был наименее обязанным Москве за собственное положение, и управлял он самой населенной коммунистической страной. Отсюда первое знакомство лидеров двух коммунистических гигантов привело к затейливому менуэту, кульминацией которого полуголом позже стала Корейская война. В нее оказались втянуты Китай и Соединенные Штаты — непосредственно и Советский Союз — опосредованно.
Сталин и Мао 1949г
После длительных переговоров между Сталиным и Мао Москва и Пекин 14 февраля
Сталин, слишком большой циник, ни на минуту не сомневался в том, что когда сильные восходят на вершину (как они думают, при помощи своих собственных сил), они отчаянно сопротивляются претензиям на высшую истину со стороны союзника, каким бы близким этот союзник ни считался. Сталин, изучив и раскусив Мао, должно быть, прекрасно понимал: тот никогда не уступит превосходства по вопросам своего учения.(Г.Киссинджер, «О Китае», стр 137)
1950 года заключили Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи. Он предусматривал обязательства о взаимной помощи в случае конфликта с третьей державой. Теоретически договор обязывал Китай прийти на помощь Советскому Союзу в мировом масштабе. В оперативном плане он давал Мао прикрытие на случай эскалации различных угрожающих китайским границам кризисов. Китаю пришлось заплатить за это шахтами, железной дорогой и другими концессиями в Маньчжурии и Синьцзяне. Также Китаю пришлось признать независимость Внешней Монголии, а также использование Советским Союзом залива Даляньвань, а также использование до 1952 года военно-морской базы в Люйшуне.
Китай и ядерная угроза
К угрозе ядерной войны Мао относился так как-будто этой угрозы не было. Он утверждал, что защищен от ядерных угроз и даже приветствовал ядерную войну с многочисленными жертвами людей как залог более скорой победы коммунистической идеологии.
Вот что пишет Киссинджер:
Одной из классических историй китайской традиции в стратегическом плане была «Стратагема пустого города» Чжугэ Ляна из романа «Троецарствие». В нем командующий видит приближающуюся армию, намного превосходящую его собственную. Поскольку сопротивление неизбежно приведет к уничтожению, а капитуляция лишит контроля над будущим развитием, командующий прибегает к военной уловке. Он открывает ворота своего города, садится в позу отдыхающего за игрой на лютне, а за его спиной идет обычная жизнь безкаких-либопризнаков паники или озабоченности как бы пустого — без армии и солдат — города. Генерал вторгшейся армии расценивает хладнокровие командующего как признак наличия скрытых резервов, останавливает свое наступление и отходит.
В показном безразличии Мао к угрозам ядерной войны, несомненно, прослеживается та же давняя традиция. С самого своего основания Китайской Народной Республике приходилось маневрировать в рамках взаимоотношений в «треугольнике» с двумя сверхдержавами, каждая из которых сама по себе могла представлять огромную угрозу, а вместе они были в состоянии раздавить Китай. Мао относился к сложившейся ситуации так, словно ее не существовало. Он утверждал, что защищен от ядерных угроз; действительно, он выработал такую общественную позицию для себя как руководителя, способного отдать в жертву сотни миллионов и даже приветствующего этот шаг как залог более скорой победы коммунистической идеологии. Трудно однозначно утверждать, верил ли сам Мао в собственные заявления по вопросам ядерной войны. Но он явно преуспел в том, чтобы убедить большинство в мире в том, что он именно это и имел в виду, — вряд ли кто-то захотел бы проверить его заявления на достоверность. (Конечно, в случае с Китаем город не был полностью «пустым». Китай в итоге сам стал обладать ядерным оружием, хотя и намного меньшим по количеству по сравнению с арсеналами Советского Союза или Соединенных Штатов.) (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 140).
Также следует отметить, что Киссинджер на протяжений всей главы посвященной первым отношениям только что появившийся КНР и СССР пытается стравить две державы рисуя мнимый глубокий конфликт между Сталиным и Мао, в действительности СССР и КНР на первых порах действовали как союзники. Корейская война прямое этому подтверждение.
Корейская война
С начала 1949 года Ким Ир Сен северокорейский лидер начал обращаться к советскому правительству с просьбами о помощи в полномасштабном вторжении в Южную Корею. Он подчёркивал, что правительство южнокорейского лидера Ли Сын Мана не пользуется популярностью, и утверждал, что вторжение северокорейских войск приведёт к массовому восстанию, в ходе которого жители Южной Кореи, взаимодействуя с северокорейскими частями, сами свергнут сеульский режим.
Сталин, однако, ссылаясь на недостаточную степень готовности северокорейской армии и возможность вмешательства в конфликт войск США и развязывания полномасштабной войны с применением ядерного оружия, предпочёл не удовлетворить эти просьбы Ким Ир Сена. Несмотря на это, СССР продолжал оказывать Северной Корее большую военную помощь, и КНДР продолжала наращивать свою военную мощь, организуя армию по советской модели и под руководством советских военных советников. Большую роль также играли этнические корейцы из Китая, ветераны Народно-освободительной армии Китая, которые с согласия Пекина перешли на службу в северокорейские вооружённые силы. Таким образом, к началу 1950 года северокорейские вооружённые силы превосходили южнокорейские по всем ключевым компонентам. Наконец после немалых колебаний и поддавшись на настойчивые уверения Ким Ир Сена, Сталин дал согласие на проведение военной операции. Детали были согласованы во время визита Ким Ир Сена в Москву в марте — апреле 1950 года.
25 июня северокорейские войска под прикрытием артиллерии перешли границу с южным соседом. Продвижение северокорейской армии в первые дни войны было весьма успешным. Уже 28 июня была захвачена столица Южной Кореи — город Сеул. Главные направления удара включали также Кэсон, Чхунчхон, Ыйджонбу и Онджин. Ли Сын Ману и значительной части южнокорейского руководства удалось спастись покинув Сеул. К середине августа до 90 % территории Южной Кореи было занято армией КНДР.
Первое наступление северной коалиции (июнь — август 1950 года)
Итогом этого наступления стала бы победа Северной Кореи если бы не вмешательство в военные действия США. Киссинджер:
Соединенные Штаты удивили коммунистических лидеров после нападения Ким Ир Сена 25 июня не только тем, что они вмешались, но и тем, что они связали Корейскую войну с китайской гражданской войной. Американские сухопутные войска были направлены в Корею, чтобы установить оборонительный периметр вокруг Пусана, портового города на юге Южной Кореи. Это решение, поддержанное резолюцией Совета Безопасности ООН, получило возможность воплотиться в жизнь тогда, когда Советский Союз воздержался от голосования в знак протеста против того, что место Китая в Совете Безопасности все еще занимал Тайвань. Через два дня президент Трумэн отдал приказ Тихоокеанскому флоту США «нейтрализовать» Тайваньский пролив, стремясь не допустить военного нападения ни с одной из сторон по обоим берегам пролива. Преследовалась цель получения поддержки от как можно большего числа конгрессменов и общественности в отношении Корейской войны; нет свидетельств о рассмотрении в Вашингтоне вопроса о том, что война фактически может привести к началу конфронтации с Китаем.
До этого решения Мао Цзэдун планировал следующим военным действием напасть на Тайвань и для этого сконцентрировал к тому времени большие силы в провинции Фуцзянь на юго-востокеКитая. Соединенные Штаты сделали не одно заявление, включая выступление Трумэна на пресс-конференции 5 января, давая понять, что не будут блокировать этот шаг.
Трумэн решил направить Седьмой флот в Тайваньский пролив, намереваясь успокоить общественное мнение и ограничить американские риски в Корее. Объявляя о направлении флота, Трумэн говорил о важности обороны Тайваня, но так же призвал «китайское правительство на Формозе прекратить все воздушные и морские операции против материка». Далее Трумэн предупредил: «Седьмой флот проследит, чтобы это было сделано».
На следующий день после заявления Трумэна, 28 июня 1950 года, Мао выступил на восьмой сессии Центрального народного правительства с речью, в которой он охарактеризовал американские действия как вторжение в Азию:
«Вторжение США в Азию сможет только поднять широкое и решительное сопротивление народов Азии. Трумэн сказал 5 января, что Соединенные Штаты не вторгнутся на Тайвань. А сейчас он сам доказал, что тогда он лгал. Он также разорвал все международные соглашения, гарантировавшие невмешательство Соединенных Штатов во внутренние дела Китая».
Инстинкт игрока облавных шашек «вэйци» начал действовать в Китае. Соединенные Штаты, направив войска в Корею и флот в Тайваньский пролив, в глазах китайцев, поставили две фишки на игровой доске, обе из которых грозили Китаю страшным окружением. (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 149)
20 августа наступление войск Северной Кореи было остановлено. Южная коалиция сохранила за собой Пусанский плацдарм до 120 км по фронту и до 100—120 км в глубину и довольно успешно его обороняла. Все попытки армии КНДР прорвать линию фронта успехом не увенчались. В сентябре началась успешная Инчхонская десантная операция, которую разработал генерал Макартур. Контрнаступление американцев началось 15 сентября. К этому времени в районе Пусанского периметра находилось 5 южнокорейских и 5 американских дивизий, бригада армии Великобритании, около 500 танков, свыше 1634 орудий и миномётов различного калибра, 1120 самолётов. С моря группировку наземных сил поддерживала мощная группировка ВМС США и союзников — 230 кораблей. Противостояло им 13 дивизий армии КНДР, имеющих 40 танков и 811 орудий.
Контрнаступление войск южной коалиции (сентябрь — ноябрь 1950 года)
В итоге к концу сентября стало ясно, что северокорейские вооружённые силы разгромлены, и что занятие всей территории Корейского полуострова американо-южнокорейскими войсками является лишь вопросом времени. В этих условиях на протяжении первой недели октября продолжались активные консультации между руководством СССР и КНР. В конце концов было принято решение отправить в Корею части китайской армии.
Американцы никак не ожидали того, что страна, в которой только что закончилась гражданская война способна вступить в военный конфликт с США. Киссинджер:
Ни один военный курсант не подумал бы, что Народноосвободительная армия, только что покончившая с гражданской войной и вооруженная в основном тем оружием, которое было захвачено у гоминьдановцев, бросит вызов современной армии, имеющей на вооружении ядерное оружие. Но Мао Цзэдун не был обычным военным стратегом. Его действия в Корейской войне требуют понимания того, как он рассматривал то, что в западной стратегии было бы названо сдерживающим фактором или предупредительной мерой, что, по мнению китайцев, включает в себя долгосрочный прогноз, стратегический подход и психологические элементы.
На Западе «холодная война» и разрушительный характер ядерного оружия выдвинули концепцию сдерживания: занимать позицию, которая несла бы потенциальному агрессору угрозу уничтожением, причем размеры угрозы могут не соответствовать возможным завоеваниям. Эффективность такой угрозы измеряется вещами, которые так и не происходят, то есть войнами, которых удается таким образом избежать.
Для Мао Цзэдуна западная концепция сдерживания была слишком пассивной. Он отвергал такую ситуацию, при которой Китай был вынужден ожидать нападения. При каждой возможности он старался проявлять инициативу. С одной стороны, это было похоже на западную концепцию превентивного удара — в ожидании нападения нанести удар первому. Но в западной доктрине упреждающий удар предполагает победу и военное преимущество. Подход Мао к упреждающему удару отличался в том, что им обращалось чрезвычайное внимание на психологические элементы. Сила его мотивировки заключалась не столько в том, чтобы нанести первым решающий военный удар, сколько в том, чтобы изменить психологический баланс. Не столько победить врага, сколько спутать его расчеты в плане возможных рисков. Как мы далее увидим в других главах, китайские действия в Тайваньском проливе в 1954—1958годах, столкновения на индийской границе 1962 года, конфликт с Советами на реке Уссури в 1969— 1971 годах и китайско-вьетнамскаявойна 1979 года — все они имели общую черту: за неожиданным ударом быстро следовала политическая фаза. По мнению китайцев, подлинное сдерживание достигается путем восстановления психологического равновесия. (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 152)
Наступление 270-тысячной китайской армии под командованием генерала Пэн Дэхуая началось 25 октября 1950 года. Пользуясь эффектом неожиданности, китайская армия смяла оборону войск ООН, начав отодвигать американцев обратно на юг. СССР ограничился поддержкой с воздуха, причём советские МиГ-15 не должны были подлетать к линии фронта ближе чем на 100 км. Как показали военные действия советские самолёты МиГ-15 одерживали верх над американскими F-80.
Снимки фотопулемета МиГ-15 : враги в прицеле
сбитие F86
сбитие F84
сбитие F80
сбитие B29
Американский историк и ветеран Корейской войны Бевин Александер так описывал тактику китайских войск в своей книге «Как выигрывают войны»:
У китайцев не было авиации, только винтовки, пулемёты, ручные гранаты и миномёты. Против гораздо более хорошо укомплектованной американской армии они использовали ту же тактику, которую применяли против националистов во время гражданской войны 1946—1949 годов. Китайцы нападали преимущественно ночью, причём выбирали военные формирования поменьше — роту или взвод — после чего атаковали, используя численное превосходство. Обычно нападавшие разделялись на несколько частей численностью 50—200 человек: пока одна часть нападавших отрезала пути отступления, другие согласованными усилиями атаковали с фронта и флангов. Атаки продолжались до тех пор, пока защищавшиеся не были разбиты или пленены. Затем китайцы перемещались на открытый фланг ближе к следующему взводу и повторяли свою тактику.
В итоге войска ООН понесли большие потери в бронетехнике, с 1 июля 1950 года по 8 апреля 1951 было потеряно 929 танков и САУ: 398 M4 «Шерман», 176 M26 «Першинг», 159 M46 «Паттон», 61 M32, 66 M24 «Чаффи», 8 M45, 31 «Кромвелль», 16 «Центурионов» и 13 «Черчиллей». А всего за первый год боевых действий войска ООН потеряли больше 1000 танков и САУ.
4 января 1951 года КНДР в союзе с Китаем захватили Сеул. 8-я американская армия (в составе которой было создано партизанское соединение из северокорейских антикоммунистов) и 10-й корпус были вынуждены отступить. Погибшего в автокатастрофе генерала Уокера сменил генерал-лейтенант Мэтью Риджуэй, который во время Второй мировой командовал воздушно-десантными войсками. Риджуэй сразу же взялся за укрепление морального и боевого духа своих солдат, однако ситуация для американцев была настолько критичной, что командование всерьёз подумывало об использовании ядерного оружия. Ядерного удара больше всего хотел генерал Макартур, которого позже в апреле 1951 года отстранят от командования.
Американцам удалось остановить наступление войск Северной Кореи и китайских добровольцев.
К июню 1951 года война достигла критической точки. Несмотря на тяжёлые потери, каждая из сторон располагала армией порядка миллиона человек. Несмотря на перевес в технических средствах, США и союзники не в состоянии были добиться решительного преимущества. Всем сторонам конфликта стало ясно, что достичь военной победы разумной ценой будет невозможно, и что необходимы переговоры о заключении перемирия. Соглашение о перемирии появилось 27 июля 1953 года, оно фактически восстанавливало довоенную линию на 38-йпараллели.
Боевые действия последнего периода войны (февраль 1951 — июль 1953 года)
И хотя с геополитической точки зрения война закончилась «вничью» Киссинджер отмечает, что основным победителем войны стал как-раз китайский лидер. Смелые действия Мао утвердили новую Китайскую Народную Республику как военную державу и центр азиатской революции:
Ни один из участников не достиг всех своих целей. Для Соединенных Штатов соглашение о перемирии привело их к цели, к которой они стремились, начиная войну: оно не позволило агрессии со стороны Северной Кореи завершиться успехом; но оно в то же самое время позволило Китаю, бывшему весьма слабым на тот момент, воевать с ядерной сверхдержавой и сохранить статус-кво,вынудив США отступить с завоеванных ими позиций. Оно помогло сохранить доверие к США в их способности защищать своих союзников, но ценой зарождающегося недовольства в их рядах и внутренних разногласий. Наблюдатели, конечно же, запомнили споры в Соединенных Штатах по поводу целей той войны. Генерал Макартур, применив традиционные принципы, стремится к победе; администрация, полагавшая войну отвлекающим маневром для втягивания Америки в Азию — это, несомненно, являлось стратегией Сталина, — готовилась решать проблемы с военным равновесием (и, возможно, долгосрочным политическим отступлением), первый такого рода результат в ведшихся Америкой войнах. Неспособность согласовать политические и военные цели, вероятно, дала повод другим конкурентам в Азии поверить в уязвимость Америки во внутреннем плане в отношении войн, не давших четких военных результатов, — дилемма, проявившаяся вновь, как вендетта, во вьетнамском водовороте десятилетием позже.
Нельзя также сказать, что Пекин добился всех своих целей, по крайней мере если говорить обычными военными терминами. Мао Цзэдуну не удалось освободить всю Корею от «американского империализма», как призывала китайская пропаганда изначально. Но он начал войну с большими и в некотором роде абстрактными, даже романтическими, целями: испытать «новый Китай» в огненном горниле и освободиться от того, что Мао считал исторической мягкотелостью и пассивностью Китая. Он также хотел доказать Западу (и в какойто мере Советскому Союзу), что Китай является сейчас военной державой и что он применит силу для защиты своих интересов. Он стремился обеспечить руководство Китая в коммунистическом движении в Азии. Он нанес удар по Соединенным Штатам (которые, по мнению Мао, планировали в итоге вторжение в Китай) именно тогда, когда полагал это удобным. На первый план в новой идеологии выступили не столько стратегические концепции, сколько стремление к определению сильнейшей нации и умению вести собственный курс.
В более широком смысле Корейская война явилась чем-тобольшим, чем ничья. Она утвердила новую Китайскую Народную Республику как военную державу и центр азиатской революции. Она утвердила военный авторитет, который Китай как противник, которого следует бояться и уважать, наращивал на протяжении последующих нескольких десятилетий. Память о китайском вторжении в Корею позже будет в значительной мере сдерживать стратегию США во Вьетнаме. Пекин добился успеха, используя войну и сопровождающую ее пропаганду под лозунгом «Сопротивляться Америке, помогать Корее», а также кампании чисток для завершения двух главных задач Мао: уничтожить внутреннюю оппозицию власти партии и напитать массы чувством «революционного энтузиазма» и национальной гордости. Подогревая сопротивление западной эксплуатации, Мао преподнес войну как борьбу с тем, чтобы «сбить спесь с американцев»; победы на полях сражений преподносились как форма духовного обновления после десятилетий слабости Китая и плохого с ним обращения. Китай вышел из войны истощенным, но совершившим переоценку ценностей, как в собственных глазах, так и в глазах всего мира. (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 166).
Далее Киссинджер пишет:
Сталин оказался прав в своем стратегическом предсказании, но серьезно ошибался в оценке последствий. Китайская зависимость от Советского Союза имела двойственный характер. Перевооружение Китая, предпринятое Советским Союзом, в итоге приблизило время, когда Китай мог бы действовать самостоятельно. Подталкиваемый Сталиным китайскоамериканский раскол не вел к улучшению китайско-советскихотношений, не уменьшал он и вероятности выбора Китаем варианта Тито. Напротив, Мао считал для себя возможным игнорировать обе сверхдержавы одновременно. Поскольку американские конфликты с СССР чрезвычайно углубились, Мао не считал необходимым платить высокую цену за советскую поддержку в «холодной войне». Более того, он решил использовать ее как угрозу даже безчьего-либосогласия, что он и проделывал неоднократно в последующих кризисах. С момента окончания Корейской войны советские отношения с Китаем начали ухудшаться, причинами чего в немалой степени стали глупость, с которой Сталин поощрял авантюру Ким Ир Сена, грубость, с какой он подталкивал Китай к вмешательству, и жадность, с какой оказывалась советская помощь, предоставлявшаяся в виде подлежавших погашению займов. В течение 10 лет Советский Союз превратится в главного врага Китая. (Г.Киссинджер, «О Китае», стр 167)
Киссинджер здесь лукавит. Сталин прекрасно понимал кто такой Мао, а также понимал, что давать Китаю технологии и ядерное оружие нельзя. Советское руководство грамотно вооружило КНР для войны с США — ровно на столько, на сколько это необходимо было для эффективного противостояния американцам в конфликте, но не усиливало Китай на столько, чтобы он мог в то время бросать вызов СССР. И действительно СССР превратится в главного врага КНР через 10 лет. Но это случится после того как Н.С. Хрущев забесплатно отдаст технологии Китаю. После этого КНР предаст своего союзника. О предательстве и предпосылках поговорим в следующей части. Продолжение следует.
Малахов Владимир,
Картина Мира
