Ученые бьют тревогу: способность понимать тексты, критически оценивать представленную информацию, формулировать гипотезы и выводы демонстрирует только 2% российских учащихся. Ситуация в мире не лучше, причем не только среди школьников.Ситуация в мире не лучше, причем не только среди школьников. Неспособность читать длинные тексты, анализировать и преобразовывать информацию, неумение общаться вживую – уже не прогнозы фантастов, а реальность, в которой живут наши дети. О том, что такое функциональная безграмотность, рассказывает колумнист Дарья Сокологорская.
Начнем, пожалуй, с отзыва одного десятиклассника на премьеру фильма Л. Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии» (1972): «Режиссеру платят большие деньги за то, чтобы он нам, зрителям, все объяснил. Чтобы нам все стало понятно, а не чтобы мы сами до всего догадывались… И как же нам понимать, что режиссер имел в виду? Может, он ничего в виду и не имел, а ты за него думай… Надоело. Заумничались очень».
Новые неграмотные: образование ни при чем
О функциональной неграмотности начали задумываться на Западе где-то в 80-х годах прошлого века. Проблема заключалась в том, что, несмотря на повальную грамотность, люди не умнели, а все хуже справлялись с профессиональными обязанностями. Несколько исследований показали, что хотя люди формально умеют читать и писать, они не понимают смысл прочтенной книги или инструкции, не могут написать логически связный текст.
Люди, страдающие функциональной неграмотностью, узнают слова, но не умеют декодировать язык, находить в нем художественный смысл или техническую пользу. Поэтому читатели и зрители из них никудышные –они предпочитают самую грубую и прямолинейную поп-культуру. Некоторые исследователи считают, что функциональная неграмотность хуже даже обычной безграмотности, поскольку указывает на более глубокие нарушения в механизмах мышления, внимания и памяти.
Появление функциональной неграмотности в развитых западных странах совпало с первыми ощутимыми шагами данных государств к переходу в информационное общество. Знания и талант быстро ориентироваться в незнакомой среде стали критериями социального роста индивида. В MIT (как вы помните, там учился сам Гордон Фримен) был создан график рыночной стоимости сотрудника в зависимости от продвижения по двум шкалам. Первая – решение рутинных, повторяющихся действий, воспроизведение, простая усидчивость. А второе – умение выполнять сложные операции, не имеющие готового алгоритма. Если человек способен находить новые пути решения задачи, если он может на основе разрозненных данных построить работающую модель, то он является функционально грамотным. Соответственно, функционально неграмотные люди приспособлены только к труду кассиров и дворников, и то под надзором. Они непригодны к эвристической деятельности.
В 1985 году в США подготовили аналитику, из которой выходило, что от 23 до 30 млн американцев полностью неграмотны, а от 35 до 54 млн полуграмотны – их читательские навыки и умение писать гораздо ниже, чем это необходимо, чтобы «справиться с ответственностью ежедневной жизни». В 2003 году доля граждан США, чьи навыки письма и чтения были ниже минимума, составила 43%, то есть уже 121 млн.
В Германии, если верить сенатору по вопросам образования Сандре Шеерес, 7,5 млн человек (14% взрослого населения) можно назвать малограмотными. Только в Берлине таких людей живет 320.000.
В 2006 г. отделение британского Министерства образования сообщило, что 47% школьников бросили школу в 16 лет, не достигнув базового уровня в математике, и 42% не в состоянии достигнуть базового уровня английского языка. Ежегодно британские средние школы отправляют в жизнь 100 тыс. функционально неграмотных выпускников.
Посмеялись над проклятыми империалистами? Теперь посмеемся над собой. В 2003 году у нас по школам собирали похожую статистику (по-моему, среди 15-летних). Так вот, достаточными навыками чтения обладали всего 36% школьников. Из них 25% учащихся способны выполнять только задания средней сложности, например, обобщать информацию, расположенную в разных частях текста, соотносить текст со своим жизненным опытом, понимать информацию, заданную в неявном виде. Высокий уровень грамотности чтения: способность понимать сложные тексты, критически оценивать представленную информацию, формулировать гипотезы и выводы продемонстрировали только 2% российских учащихся.
Признаки функциональной неграмотности
Функциональная неграмотность, разумеется, формируется не только в детстве. Она может настигнуть и вполне взрослого человека, которого поглотила рутина монотонного существования. Взрослые и старики утрачивают навыки чтения и мышления, если они не требуются им в повседневной жизни. Мы ведь в школе и университете тоже проходим миллион всего. А скажем, химию я вообще не помню, математика – худо-бедно, про историю без Википедии под рукой вообще стыдно говорить. К счастью, я пока еще не разучилась организовывать маленькие простые слова в гигантские около научные тексты.
Впрочем, это все скучно. Давайте лучше займемся изучением функциональной неграмотности на практике, а именно, вычленим ее главные свойства и признаки.
1) Функционально неграмотные граждане избегают сложных задач, заранее уверены в провале, не имеют мотивации браться за более трудные задачи, повторяют одни и те же системные ошибки.
2) Такие люди часто пытаются «отмазаться» от любых интеллектуальных задач, ссылаясь то на насморк, то на занятость, то на усталость.
3) Честно признаются, что не любят читать.
4) Просят других людей объяснить им смысл текста или алгоритм задачи.
5) Попытки чтения связаны с суровой фрустрацией и нежеланием этого делать. При чтении стремительно возникают психосоматические проблемы: могут разболеться глаза, голова, сразу появляется желание отвлечься на что-нибудь более важное.
6) Наши функционально безграмотные при чтении часто артикулируют губами или даже озвучивают прочтенное.
7) Испытывают трудности при выполнении любых инструкций: от упражнений по шейпингу до ремонта ядерного реактора.
8) Неумение выстраивать и задавать вопросы по прочтенному материалу. Не могут полноценно участвовать в дискуссиях.
9) Очень заметная разница между понятым на слух и понятым от чтения.
10) На проблему, вызванную собственным непониманием, реагируют либо выученной беспомощностью, либо наездом на окружающих, так как не до конца понимают, кто же все-таки прав, а кто виноват.
Дополнительная сложность в том, что навык чтения и письма имеет прямую связь с умением производить какой-либо информационный контент. Фактически, отвечает за креативность в сетевом понимании термина.
Массовая деградация
Надо признать, что мы живем в мире функционально неграмотных людей. Я не хочу сказать, что он создан ими, но во многом он создан для них. Я вижу это буквально во всем, все стремится к первозданной, детской простоте и навязчивости. Реклама, Twitter из 140 букв, уровень прессы, уровень литературы. Попробуйте кому-нибудь предложить отрывок из Хайдеггера, Лакана или Томаса Манна. Читать, а уж тем более писать большие, стройные аналитические статьи умеют единицы в процентном соотношении. Я была удивлена, что эта болезнь не обошла в том числе и медиа сферу: нормально пишущие журналисты нынче на вес золота и быстро выбиваются в число редакторов. Просто потому, что у них почти нет конкурентов.
Деградация в первую очередь коснулась всех сфер деятельности, так или иначе связанных со словом. И если раньше массу отличал только дурной вкус, то теперь даже эту дрянь ей надо совать на ложечке в виде пережеванного желе без твердых комочков.
«Слишком много букв»
Кстати, в исследовании Literacyinthe Adult Client Population – Jones&Bartlett Publishers приводились рекомендации, как писать тексты для функционально неграмотных людей. Большинство рекламных месседжей оформляются по этим законам:
1) Они гораздо хуже воспринимают абстрактные и обезличенные тексты, чем прямые обращения в духе «ТЫ записался добровольцем?». Надо составлять адресное сообщение, более императивное, более персонализированное. Считается, что это самое важное и эффективное правило работы с безграмотной аудиторией. Вы согласны, ведь так?
2) Следует использовать слова из повседневного словаря, желательно не больше 3-4 слогов. Не надо всех этих длинных сложно составных слов на манер немецкого языка. Надо избегать наукообразных слов (все равно им не понять нашего дискурса), технических и медицинских терминов. Желательно избегать слова, допускающие разночтение как по семантике, так и по коннотации. Нельзя использовать наречия типа «скоро», «редко», «часто» – поскольку таким людям важно знать, как скоро и как редко.
3) Аббревиатуры давать полностью, «и т. д.» заменять на нормальное «и так далее», N.B. на полях вообще не писать. Вводные слова тоже надо исключать, хотя, конечно, жаль.
4) Разбивать информацию в виде красивых блоков. Побольше абзацев, никакой простыни из текста. Расшифровывать статистику и графы с цифрами такие люди, как правило, не планируют в принципе.
5) Предложения не должны превышать 20 слов. Заголовки тоже должны быть короткими и емкими.
6) Хотели разнообразить свой текст синонимами? Хрен. Таких читателей появление новых слов только запутывает. И то, что вы в начале текста назвали «машинами», не должно вдруг становиться «автомобилями».
7) Самая важная информация выносится в лид статьи, в самое начало, поскольку велик риск, что если даже читатель доберется до конца, то вот здоровье и восприятие у него будут уже не те.
8) Текст надо разбавлять щедрыми пробелами, картиночками, выносками – все ради того, чтобы читателя не отпугнула мрачная стена сплошного текста.
9) Аккуратнее с картинками. Не должно быть никаких декоративных элементов, иллюстраций, перетягивающих на себя внимание. Между прочим, в социальной рекламе для такой аудитории рекомендуют не использовать, скажем, фотографии курящих беременных женщин или бухих синяков, лежащих под лавкой. Нужно показывать только то, что вы от аудитории хотите.
Лучше в сети, чем общаться вживую
Каковы причины функциональной неграмотности? Тут ученые расходятся во мнениях, но лично я уверена, что это связано с увеличившимся числом информационных потоков, обрушившихся на человека. Феномен функциональной неграмотности начал формироваться, условно, в 60-70-е, в момент, когда телевидение стало цветным и массово распространенным. Я пару лет назад читала какое-то хорошее исследование из Франции, в котором утверждалось, что дети от года до трех, проводящие перед телевизором больше нескольких часов в день, утрачивали часть когнитивных функций.
Я спрашивала знакомых педагогов и педиатров, они в один голос говорят, что дети, рожденные после 2000 года, поголовно страдают от СДВГ, не умеют ни учиться, ни концентрироваться, ни читать. Одновременно с этим наблюдается рост социальной дезадаптации. Детям намного удобнее и привычнее переписываться друг с другом в сети, чем общаться вживую. В Японии уже сформировалась культура геймеров и хикки, не покидающих собственную комнату. Нас это тоже ожидает.
Понимаю, звучит несколько диковинно, что дети одновременно не умеют толком работать с текстами и прозябают в соцсетях, где на тексте все и строится. Но посмотрите лучше на уровень их сообщений. В сети контент генерируют несколько энтузиастов, да сотня-другая коммерческих брендов – остальное сплошной репост. При этом неважно, что репостит человек: котиков или пост про Бодрийяра, это в равной степени может свидетельствовать о функциональной неграмотности. Не зря же новое поколение сразу прозвали «убивающим раком».
Всеобщая грамотность обнажила тот факт, что школьное обучение не всегда дает на выходе компетентных людей. Однако только с распространением новых каналов коммуникации проблему стало невозможно игнорировать. И если сорок лет назад ученые искали способ бороться с функциональной неграмотностью, то теперь они ищут пути взаимодействия сней. Настолько диагноз стал всеобщим.
Я обвиняю именно телевидение, а потом и компьютеризацию, digital-media. Радио – тоже сложная штука. Чтобы воспринимать на слух новости или «Беседы у камина» Рузвельта, надо напрягаться и концентрироваться. Телевидение стало первым источником информации, не требовавшим никаких усилий по восприятию и анализу. Картинка заменяет дикторский текст, экшн, частая смена кадров и декораций не дают оторваться, заскучать.
В те времена, когда сеть создавалась гиками, Интернет был завален умными текстами. По мере популяризации сети в нее приходили люди, далекие от науки и квалифицированного труда. Сейчас большинству юзеров нужно знать всего несколько слов, вроде «porn» или «flashgames», чтобы получить желаемое. Можно мгновенно переключаться с гороскопов на новостную хронику, с хроники на анекдоты, а потом на Youtubeили «Веселую ферму». Почти как щелкать каналы на TV. Когда я росла, мне приходилось тратить какое-то время и силы на то, чтобы развлечь себя. Игра более-менее подстегивала познавательные импульсы.
Почему Стив Джобс и Билл Гейтс отнимали электронные гаджеты у своих детей? Крис Андерсон, запароливший домашние девайсы так, что на них нельзя было работать больше пары часов в день, рассказывал:
«Мои дети обвиняют меня и жену в том, что мы фашисты, которые слишком озабочены технологиями. Они говорят, что ни один из их друзей не имеет подобных ограничений в своей семье. Это потому, что я вижу опасность чрезмерного увлечения интернетом как никто другой. Я видел, с какими проблемами столкнулся я сам, и я не хочу, чтобы эти же проблемы имели мои дети».
А ведь это люди, которые, по идее, должны боготворить новые технологии во всех проявлениях.
Будем честны, до сих пор общество не выработало определенной информационной культуры. Наоборот, все становится хуже год от года по мере того, как коммерчески ориентированные структуры захватывают информационное пространство. Отделам рекламы и SMM-маркетинга нужны потребители. А кто еще может стать лучшим потребителем, как ни функционально неграмотный человек? Пусть у этих людей низкий доход, но из-за низкого IQ они легко поддаются манипуляциям. Например, подавляющее большинство кредитных должников – люди, которые не в состоянии правильно прочитать банковский договор, прикинуть порядок выплат и рассчитать собственный бюджет.
«Нищета порождает нищету»
Нищета порождает нищету. В том числе и в интеллектуальной сфере. Я часто вижу, как молодые родители, чтобы избавиться от ребенка хоть на полчасика, дают ему планшетку с играми. И это в полтора-два года. Лично я начала играть и «зависать» перед телеком лет в пять-шесть, но к тому моменту у меня в сознании уже были сформированы приемы информационной самозащиты. Я умела отфильтровывать рекламный мусор и критично относиться к любым образам на экране. Я могла сконцентрироваться на чтении одной книги на протяжении долгих часов. А ранний доступ к несущим удовольствие и релаксацию информационным потокам ведет к стремительной деградации и атрофии синтетических функций мышления.
Вы, наверно, заметили, что в мире растет неравенство между бедными и богатыми. Так вот, в скором времени у 10% людей будет не только 90% богатства, но и 90% интеллектуального потенциала. Разрыв увеличивается. Одни люди становятся все умнее, все ловчее оперируют бесконечными потоками информации, а другие превращаются в бессловесный и закредитованный скот. Причем абсолютно по своей воле. Даже пожаловаться некому. Очевидной связи между бедностью и функциональной неграмотностью нет. Гораздо большее значение имеет влияние и воспитание родителей. А также наличие функциональной грамотности у них самих.
Помните старину Луначарского? Он, возможно, открыл лучший рецепт против любого вида неграмотности. На одном собрании какой-то рабочий спросил Анатолия Васильевича:
– Товарищ Луначарский, вот вы такой умный. Это ж сколько институтов надо закончить, чтобы таким стать?
– Всего три, – ответил он.– Один должен закончить ваш дед, второй – ваш отец, а третий – вы.
Источник: syg.ma
